Сергей Курдюков: "Радости и горести живых людей"

Я уже сказал это в эфире. Но не считаю лишним повторить еще раз. Не все в спорте определяется протоколами. И не в медальной отчетности высшая правда. Российские лыжники в спринте медалей не завоевали. Но они не проиграли. Покидали олимпийскую арену не сломленными. А кто-то даже одержал победу. В борьбе за сердца болельщиков. В борьбе за осознание того, что имеет абсолютную ценность не только в спорте – в жизни в целом. 

Антон Гафаров спорил за место в составе сборной с Николаем Мориловым – опытным, титулованным спринтером-конькистом, знающим не понаслышке, что такое подиум чемпионатов мира. В Сочи поехал Антон. Он понимал, какой уникальный ему выпал шанс – конкуренция за место в этой дисциплине в России жестокая. Он намерен был выжать из этого шанса максимум. Четвертьфинальный барьер прошел со свистом, уступив только будущему олимпионику Хаттестаду. А в полуфинале попадает в забег смерти. Все тот же Хаттестад, плюс Петерсон, плюс Лёрсен, плюс Брансдал, плюс Хелльнер. Три норвежца, два шведа. В попытках вырваться из-под опеки превосходящих числом соперников – падение. Жестокое. Отбито бедро, сломан инвентарь. Левая лыжа висит на креплении лохмотьями. Соперники унеслись, олимпийские надежды растаяли в низких облаках над трассами «Лауры». Что остается, как не сойти – кто хоть слово упрека посмеет бросить?! А Гафаров поднимается и, преодолевая боль, принимается ковылять к финишу. С отчаянной одержимостью начинает спуск. Расслоенная лыжа загребает снег, и Антон падает снова. В этот момент ему, наконец, приносят запасную лыжу. И он все-таки добирается до финишной черты. Под овации трибун. Разве забудешь такое? Даже пасмурное небо посветлело. Олимпийский спорт – высокий жанр искусства, и публика начинает искать в нем не только радостное победное верещание. Она увидела здесь настоящее, человеческое. Верность делу жизни, следование чувству долга перед теми, кто готовил, и теми, кто отчаянно болел. А может быть, просто способность ни за что не сдаваться, идти до конца, хоть в финале и не ждет спортсмена никакая награда. Хотя – это еще как посмотреть… 

Самый молодой наш боец, Сергей Устюгов, был готов блестяще. Это был его день. В подъемы он взлетал как на крыльях, видел гонку на 360 градусов. Он единственным из россиян добрался до финала. Сил было потрачено немало, шел на зубах. И тут ему под ноги на скоростном вираже под спуск снопом рушится Хелльнер. Деваться некуда. Утюгов улетает вверх тормашками, ломает палку… Ситуация оборачивается неожиданным подарком для хронически невезучего на крупных соревнованиях Эмила Йонссона. Перед завалом трех соперников он уже окончательно, казалось бы, отстал, а тут, зависая в хвосте, объехал распростертые тушки конкурентов и увидел замаячившую олимпийскую бронзу. Откуда взялись силы на финиш у выдохшегося шведа? Да ниоткуда, не было этих сил. От мокрого снега в полуметре после черты его отскребали товарищи по команде – и унесли приводить в чувство. Публика благодарила аплодисментами и Эмила, и грустно докатившего до створа Сергея. 



Два падения Дарио Колоньи, рухнувшая в полусотне метров от финиша Марит Бьорген… И фавориты, и аутсайдеры – валились, валились… Я никогда не видел такого безумного количества падений в один день. Резкая оттепель сыграла злую шутку с участниками одного из самых зрелищных видов лыжной программы – местами трасса взрыхлилась, местами открылись ледяные плеши. Жаль – хотелось, чтобы погода не вмешивалась в распределение мест. 

На комплексе трамплинов «Русские горки» взять метеоситуацию под контроль было чуть проще – все-таки, снежные пространства не столь велики. Там я комментировал первый в истории розыгрыш олимпийских наград в прыжках на лыжах у женщин. Приятно участвовать в исторических событиях – хотя ощущение значительности происходящего не покидает на олимпийских стартах в принципе. А потом я ехал в битком набитом компактном журналистском автобусе – большие на данный объект почему-то не отправляют – и думал, с чем у меня будет ассоциироваться по прошествии времени этот поздний вечерний старт. И понял – явно не с чувством исторической значимости. А с чем? Со слезами! Плачет наша Ира Аввакумова, которую прижал к горе приземления груз всеобщих ожиданий – ведь в лучших своих стартах она и в самом деле сегодня способна регулярно подниматься на пьедестал. Плачет Сара Таканаси, крохотный гигант Кубка мира, которая на тренировках выступала блестяще, а в развязке второй попытки дрогнула – Олимпиада, первая в жизни (даст бог, далеко не последняя, впрочем). Рыдает в три ручья чемпионка Карина Фогт – ей казалось, что финал она запорола и в последнее мгновение золото проскользнет у нее между пальцев – а тут такое облегчение, цена которого – лишь чуть больше одного балла. Ревут и от радости, и от горестей. Просто девчонки, а вовсе даже не жесткие, непобедимые и не ведающие сомнения амазонки. Живые люди на живой Олимпиаде. Что еще может быть лучше?